По Галiцiи, три года назадъ
Воспоминания Михаила Николаевича Ляхова были опубликованы в одной из казанских газет в 1917 году. Материал любезно предоставлен его внуком Юрием Борисовичем Ляховым.
Как давно все это было… Целых три долгих года… Если бы нам, отправлявшимся тогда из Самары на войну, сказали, что ровно через три года не будет еще и проблеска мира, что летом 1917 года мы будем от него стоять чуть не дальше, чем летом 1914 года, мы бы искренно рассмеялись. Да и не мы одни. Тогда все еще верили, казалось, авторитетным заявлениям эконо- мистов всех рангов, в один голос твердивших, что государства Евро- пы настолько связались многочис- ленными нитями экономических отношений, настолько велика их экономическая зависимость друг от друга, что первые недели этой грандиозной войны, зажегшей сво- им пожаром чуть не все великие державы, приведут участников ее к колоссальному краху, и война за- мрет сама собой. С мыслями об этом, с надеждой вернуться по домам, самое большее к Новому Году, мы и ехали к неведомо- му будущему и с этими же надеждами высадились из поезда у Волочиска. Первое дыхание войны пахну- ло на нас здесь. Сожженный вокзал, обгорелые столбы станционных пакгаузов и между ними длинные ряды, види- мо, недавно полученных из Авс- трии, молотилок. Тоже обгорелых, искалеченных. Говорили, что все это – дело рук перестаравшегося станци- онного начальства: при первых известиях об открытии военных действий, оно, не дожидаясь каких бы то ни было распоряжений, по- торопилось дочиста спалить Воло- чиск, хотя никакой непосредствен- ной опасности ему не угрожало. Интереснее всего, что одновре- менно с нашим Волочиском пылал и австрийский Подволочиск, также подожженный своими. Отдохнув сутки после семи- дневного железнодорожного путе- шествия, тронулись в поход. Еще в Проскурове командир нашего саперного батальона получил све- дения, что наш 24-й корпус ушел далеко вперед, и теперь нам пред- стояло его догонять.
Предвиделись большие, утомительные переходы. Ровно в 12 часов дня 12 августа перешли у деревни Тарноруда госу- дарственную границу. Полуразрушенный австрийца- ми мост через известный теперь Збруч был наскоро починен свои- ми же саперами и после часового обеденного «большого» привала, мы двинулись уже по австрийской территории. С любопытством осматрива- лись мы по сторонам… Невольно хотелось поскорее увидеть ту «заграницу», о которой у каждого из нас сложилось опре- деленное представление… Увы! «заграницы» не было… Она ничем не отличалась от на- шего юго-западного края, по ко- торому мы тащились черепашьим шагом от самого Киева, простаи- вая по несколько часов на каждом полустанке. Те же кукурузные, картофель- ные поля, те же мазаные деревуш- ки с чисто русскими названиями, – «Ивановка», «Поповка», «Туров- ка», «Новоселки», та же хохлацкая речь их обитателей, те же прекрас- ные шоссе, обсаженные деревьями. Только библейский облик и выдер- жанный костюм местных евреев были непривычны нашему «волж- скому», Самарскому, Симбирскому да Казанскому глазу. Первые три-четыре перехода тяжело дались мне, человеку за месяц до этого стоявшему чрез- вычайно далеко от всего военного и мирно проживавшему на даче в Раифской пустыне. Не было ни нужного навыка, ни необходимой тренировки. Уже со второй половины дня трудно было найти удобную позу на седле, ноги болели, разбирала слабость. И как я завидовал любо- му рядовому солдату, имевшему возможность, сейчас же после оста- новки на привале, развалиться, где Бог послал, и лежать, лежать… У меня же на привале была мас- са хлопот. По своей обязанности помощника начальника хозяйствен- ной части я должен был устанав- ливать наш многочисленный обоз, бесконечные двуколки, тяжелые интендантские повозки и громозд- кие шестерочные полупонтоны. Не меньше часу уходило на это и когда я, в конец разбитый и охрипший, ра- зыскивал свое место, то было не до ужина, и я как сноп валился на свое- го «Демента» – походную кровать, приготовленную денщиком. Куда мы шли? Неизвестно. У командира пока была опре- деленная задача: догнать свой кор- пус, с боем идущий где-то впереди. Однако, в первые два-три перехода никаких намеков на близость его не было. Не слышно было хотя бы отдаленной канонады, не видно и признаков врага. Мы уходили по 40 верст в день в глубину Австрии, и никаких зия- ющих ужасов войны перед нами не было. И только тучи пыли, стояв- шей с обеих сторон на горизонте, говорили нам о той массе людей, бесконечных вереницах обозов, которые именно «вторглись» в Галицию и безудержно двигались вперед и вперед. Полнейшее отсутствие даже намека на австрийцев заставляло наиболее осторожных из нас опас- ливо качать головами: «Не зря ли мы прем?! Не га- дость ли какую-нибудь нам гото- вят австрияки? Очень уж гладко все идет… Очень не похоже на на- стоящую войну»
